Past the Point of no Return
Наверное, пришло время. Сейчас мне уже не так больно, как было пару месяцев назад. Я снова начинаю учиться жить, находить силы для вдохов и для того, чтобы выплеснуть наружу все то, что не дает спокойно закрывать глаза по ночам. Я нахожу, по крупицам, конечно, силы для воспоминаний, порой очень болезненных, но таких важных, что их просто нельзя вычеркнуть из жизни, не вырвав кусок души, души израненой и до сих пор кровоточащей.
Всегда больно терять. А терять близких тебе людей больно вдвойне. Я потерял уже много, слишком много, чтобы спать без снов, чтобы каждое утро, просыпаясь в своей кровати, не искать рукой на соседней половине такое родное и теплое сущесто, чтобы не говорить "доброе утро"...
Прошел уже год. Сегодня ровно год, как ее не стало.
***
Когда я был ребенком и мало что понимал в жизни, мне казалось, что проблем не существует, что все тебя любят, оберегают и предупреждают каждый твой чих. Я рос в такой атмосфере, пока жил с бабушкой и дедушкой. Они привили мне любовь к семье, уважение и трепетное отношение к женщине, заботу о тех, кто рядом с тобой: какие-то простые истины, то, что не нуждается в пояснении, потому что иначе быть просто не может. Но потом, когда мне было уже лет двенадцать, не стало тех, кого я любил больше всего. Смерть - тогда я вперве столкнулся с ней. Не скажу, что мне было страшно, я просто не мог поверить в то, что такое вообще может произойти. Я не мог понять, как людей, дорогих мне людей, может просто не стать. Но их не стало. Почти одновременно.
Я переехал жить к матери. Она, если быть откровенным, никогда мной не занималась, так, приезжала раз в год по просьбе бабушки, привозила с собой какую-нибудь машинку, в которые я никогда не играл, и уезжала. Вот так и жили, пока что я был у бабушки с дедушкой.
Полагаю, то, что я здесь сейчас рассказываю не особенно интересно читать, да и рассказываю я не очень интересно... Поэтому я постараюсь завершить начатое как можно быстрее.
В общем, когда я переехал жить к матери, то сполна "наслаждался" невниманием, грубостью и пошлостью в те редкие моменты, что она была дома. Моя мать была женщиной легкого поведения, проституткой, если быть точным и до конца откровенным. Ко всему прочему, она баловалась легкими наркотиками, хотя, как я понял потом, они не всегда были легкими. Да и я у нее родился не потому, что ей этого хотелось, а потому, что, когда она узнала о своей беременности, аборт было делать уже очень поздно. Наверное поэтому, моя мать никогда не испытовала ко мне никакой любви, а только, наверное, ненависть. Еще у меня была сестра, старшая сестра. Мы жили с ней по простому правилу - меня не существует для нее, а ее - для меня. Мы с ней почти никогда не общались. Хотя, почему "почти"? Мы с ней никогда не общались: так, словами перекидывались.
В общем, так я прожил еще лет шесть. Когда мне было 18 лет, матери не стало из-за передоза героином, сестра полностью заняла квартиру, в которой мы тогда жили, а мне не осталось ничего другого, как уехать жить в квартиру дедушки с бабушкой. В общем, это, наверное, все, что стоит рассказать о себе. Хотя, нет. Я забыл представиться... Меня зовут Тайлер Хорус, но для всех я - Инри. Не знаю, почему меня прозвали именно так, но к этому имени я привык, и оно стало моим первым...
***
Я встретил ее, когда мне было лет 15. Знаете, иногда случается любовь с первого взгляда, и то, что я почувствовал к ней, как только увидел ее, было именно любовью. Возможно, многим это все покажется глупостью, но я полюбил ее. Даже мой непрохдимый эгоизм отошел на второй план, когда Тэл ворвалась в мою жизнь. Я забыл абсолютно все, забыл напрочь. Долгое время мы были просто друзьями, партнерами по танцам, если хотите. Но каждый раз, когда мне надо было вставать с ней в пару, дотрагиваться до ее талии, чувствовать ее учашенное из-за тренировок сердцебеение, видеть азарт в глазах, я боялся сорваться. Я боялся задушить ее своей любовью, дав волю чувствам. А Тэл, казалось, и не обращала на меня особого внимания. Ну, конечно, а чего мне было ожидать? Долговязый, тощий мальчишка с длинными волосами, костлявыми руками и странным для всех стилем. К тому моменту я уже рисовал себе брови, усиленно подводил глаза и вбил несколько татуировок. Мда, хороша картина?Не скажу, что сейчас что-то сильно изменилось, я также продолжаю совершать некоторые безумства, но уже с оглядкой... Но об этом чуть позже. В общем, года через два после нашего знакомства, я признался ей в том, что не могу без нее. Она не была удивлена, потому что, казалось, даже вся наша танцевальная труппа знала о том, что я немного - или не немного - повернут на Тэл. К моему счастью, причем счастью, граничащему с эйфорией, Тэл согласилась встречаться со мной.
Мне казалось, что жизнь наладилась, что большего я желать не могу. Через пару месяцев, когда нам стукнуло уже по 18, мы поженились, и Тэл окончательно переехала ко мне. Я, наверное, был непроходимым идиотом, когда думал, что все в этой жизни просто, и что любовь - это главное, что нужно девушке. Возможно, перед свадьбой, в букетно-конфетный период, ей все нравилось и все было здорово. Но когда началась серьезная совместная жизнь, мы столкнулись с тем, что называется "бытовуха". Ко всему прочему денег катастрофически не хватало. Ну, что мы могли заработать нашими танцами в труппе? Какой-то месячный оклад, конечно, был, но он тратился очень быстро. Тэл все чаще была недовольна, хотя я, как заведенный, старался устраивать нам небольшие праздники, какие-то приятные сюрпризы. Увы, ей нужно было больше, чем я мог ей на тот момент дать. У меня началась серьезная депрессия. Я был в отчаянии, а ее фразы, типа: "Я согласилась быть с тобой потому, что ты подавал большие надежды, как танцор", "Я устала от такой жизни!", "Неужели ты не можешь ничего сделать?!", просто сводили меня с ума.
Во время одного из ее приступов ярости, когда она в очередной раз выговаривала мне, что я ничео не могу сделать в этой жизни, я не выдержал и ушел. Я не появлялся дома неделю. Знаете, сработал эффект "пружины". Можно очень долго давить на пружину, сжимать ее, а потом она доходит до такого состояния, когда со всей силой выстреливает. Со мной произошло то же самое. Мне надо было не видеть Тэл хоть некоторое время, подумать о том, что будет дальше. Единственное, к чему я пришел - это осознание того, что я не могу жить без этой девушки. Меня ломало физически, мне не хватало ее. Будто бы у меня вырвали часть души, будто бы я потерял часть себя. Через неделю я вернулся домой. Тэл была рада видеть меня, что меня несказанно удивило. А еще она сказала, что у нас будет ребенок.
В тот момент я даже не знал, радоваться мне или нет. Я был в состоянии какого-то странного опьянения. Не знаю, счастьем ли, ужасом ли, но соображал я в тот момент плохо. Наверное поэтому я наделал столько ошибок. В общем, понимая, что Тэл сейчас не сможет работать, что нас станет трое - об аборте речь даже не велась, - я обратился к нашему тренеру, взял на себя тренировку двух групп, а по ночам устроился танцевать в бардель. В таком ритме я жил полтора года. Отношеия с Тэл наладились, она стала спокойней, умиротворенней.
У нас родилась дочка. Наверное, в тот момент мне было тяжело оценить радость отцовства, потому что мне исполнилось всего 20 лет, я сам был еще ребенком...
Когда малышке было несколько месяцев Тэл решила вернуться в труппу, ей совершенно не нравилось сидеть дома в этих вечных детскх распашенках, пеленках и памперсах. Я даже не знаю, любила ли она кого-то, кроме себя, по-настоящему. Мы с ней стали ругаться из-за графика, из-за нагрузок, из-за каких-то бытовых мелочей. Я не мог понять, почему она не хотела проводить время дома с нашей малышкой, которую, мне казалось сперва, она так любила. Даже пресловутый денежный вопрос уже не был таким острым - я вполне мог содержать семью. Скромно, конечно, без шика, но мог. А что по-настоящему хотела Тэл, я не понял и, увы, никогда не пойму. Строить догадки бессмысленно, пытаться залезть в душу чужого человека - нет ничего более неблагодарного.
Итак, Тэл решила выйти на работу, что она, собственно, и сделала. С одной стороны, я радовался тому, что она снова при деле, что она увлечена танцами, что может делать то, что она любит больше всего в жизни. Но, с другой стороны, я не понимал, как она может забывать про то, что у нас с ней есть маленькая дочка, которой нужна мать. Естественно, я все свободное время старался проводить дома, старался переделать график, чтобы малышку не приходилось отдавать либо нашей соседки на пару часов, либо нашим друзьям. Это был наш с ней ребенок. И я, несмотря на то, что люблю ее до сих пор, никогда не мог ей простить того, что она так пренебрегала ролью матери.
Как-то раз мы с Тэл очень сильно разругались. На меня вне смены свалилась тренировка с новой группой. Я узнал об этом непосредственно перед занятием, и отменить что-то было уже просто невозможно. Естественно, я позвонил Тэл и попросил ее остаться дома с нашей крохой. Казалось бы, что в этом такого? Но Тэл отказалась, отдала малышку соседке и пришла на тренировку. Я был в ярости.
После этого я не разговаривал с Тэл несколько дней, а малышка стала все чаще проводть время со мной. Я купил специальную переноску-кенгуру и стал брать с собой дочку на работу. Я физически не мог ее оставить дома, даже с людьми, которых я знал. Я безумно боялся, что с ней может что-то произойти. Друзья наши даже шутили, что малышка сперва научится танцевать, а не ходить.
Наверное, мне очень повезло, что мой ребенок такой спокойный. Она почти никогда не плакала, а если и плакала, то не просто так, не ради самого, так сказать, процесса. В общем, мне невероятно повезло, что моя малышка была совершенно не капризной. Все в руппе постепенно привыкли к ней, старались то ей какую-то игрушку подарить, то что-нибудь нужное мне передать. Конечно, мне это все нравилось, мне была приятна забота о моем ребенке со стороны других людей... А вот Тэл, наоборот, стала отдаляться от нас с малышкой. Я не знаю, почему так произошло. Мне до сих пор больно понимать ненужность нас в жизни Тэл. Мне казалось, что я делал все возможное для семьи, для того, чтобы сплотить ее, но, значит, я плохо старался.
Тэл не стало очень быстро. Она сгорела за несколько месяцев. Возможно именно потому, что она знала, чем больна, она решила отдалиться от нас с малышкой, чтобы ее уход не застал меня в расплох, чтобы я мог сам справляться с ребенком. Я до сих пор не знаю, почему в последние несколько месяцев жизни Тэл так поменялась...
Сейчас уже год, как ее нет с нами. Мне очень тяжело жить без Тэл. Иногда мне даже не хочется жить без нее, но я прекрасно понимаю, что у меня есть малышка, которой я нужен. Может быть, вся жизнь Тэл, ее согласие быть моей женой, быть матерью нашей дочки - это именно желание оставить о себе память, дать жизнь не только ребенку, но и заставить меня дышать и просыпаться, потому что мне нельзя сдаваться, потому что я не могу оставить нашу девочку. Я не знаю... Я просто живу, живу для того, чтобы видеть, как подрастает малышка, чтобы отдавать часть себя другим людям на тренировках, видеть развитие. Разве это не счастье?..
Всегда больно терять. А терять близких тебе людей больно вдвойне. Я потерял уже много, слишком много, чтобы спать без снов, чтобы каждое утро, просыпаясь в своей кровати, не искать рукой на соседней половине такое родное и теплое сущесто, чтобы не говорить "доброе утро"...
Прошел уже год. Сегодня ровно год, как ее не стало.
***
Когда я был ребенком и мало что понимал в жизни, мне казалось, что проблем не существует, что все тебя любят, оберегают и предупреждают каждый твой чих. Я рос в такой атмосфере, пока жил с бабушкой и дедушкой. Они привили мне любовь к семье, уважение и трепетное отношение к женщине, заботу о тех, кто рядом с тобой: какие-то простые истины, то, что не нуждается в пояснении, потому что иначе быть просто не может. Но потом, когда мне было уже лет двенадцать, не стало тех, кого я любил больше всего. Смерть - тогда я вперве столкнулся с ней. Не скажу, что мне было страшно, я просто не мог поверить в то, что такое вообще может произойти. Я не мог понять, как людей, дорогих мне людей, может просто не стать. Но их не стало. Почти одновременно.
Я переехал жить к матери. Она, если быть откровенным, никогда мной не занималась, так, приезжала раз в год по просьбе бабушки, привозила с собой какую-нибудь машинку, в которые я никогда не играл, и уезжала. Вот так и жили, пока что я был у бабушки с дедушкой.
Полагаю, то, что я здесь сейчас рассказываю не особенно интересно читать, да и рассказываю я не очень интересно... Поэтому я постараюсь завершить начатое как можно быстрее.
В общем, когда я переехал жить к матери, то сполна "наслаждался" невниманием, грубостью и пошлостью в те редкие моменты, что она была дома. Моя мать была женщиной легкого поведения, проституткой, если быть точным и до конца откровенным. Ко всему прочему, она баловалась легкими наркотиками, хотя, как я понял потом, они не всегда были легкими. Да и я у нее родился не потому, что ей этого хотелось, а потому, что, когда она узнала о своей беременности, аборт было делать уже очень поздно. Наверное поэтому, моя мать никогда не испытовала ко мне никакой любви, а только, наверное, ненависть. Еще у меня была сестра, старшая сестра. Мы жили с ней по простому правилу - меня не существует для нее, а ее - для меня. Мы с ней почти никогда не общались. Хотя, почему "почти"? Мы с ней никогда не общались: так, словами перекидывались.
В общем, так я прожил еще лет шесть. Когда мне было 18 лет, матери не стало из-за передоза героином, сестра полностью заняла квартиру, в которой мы тогда жили, а мне не осталось ничего другого, как уехать жить в квартиру дедушки с бабушкой. В общем, это, наверное, все, что стоит рассказать о себе. Хотя, нет. Я забыл представиться... Меня зовут Тайлер Хорус, но для всех я - Инри. Не знаю, почему меня прозвали именно так, но к этому имени я привык, и оно стало моим первым...
***
Я встретил ее, когда мне было лет 15. Знаете, иногда случается любовь с первого взгляда, и то, что я почувствовал к ней, как только увидел ее, было именно любовью. Возможно, многим это все покажется глупостью, но я полюбил ее. Даже мой непрохдимый эгоизм отошел на второй план, когда Тэл ворвалась в мою жизнь. Я забыл абсолютно все, забыл напрочь. Долгое время мы были просто друзьями, партнерами по танцам, если хотите. Но каждый раз, когда мне надо было вставать с ней в пару, дотрагиваться до ее талии, чувствовать ее учашенное из-за тренировок сердцебеение, видеть азарт в глазах, я боялся сорваться. Я боялся задушить ее своей любовью, дав волю чувствам. А Тэл, казалось, и не обращала на меня особого внимания. Ну, конечно, а чего мне было ожидать? Долговязый, тощий мальчишка с длинными волосами, костлявыми руками и странным для всех стилем. К тому моменту я уже рисовал себе брови, усиленно подводил глаза и вбил несколько татуировок. Мда, хороша картина?Не скажу, что сейчас что-то сильно изменилось, я также продолжаю совершать некоторые безумства, но уже с оглядкой... Но об этом чуть позже. В общем, года через два после нашего знакомства, я признался ей в том, что не могу без нее. Она не была удивлена, потому что, казалось, даже вся наша танцевальная труппа знала о том, что я немного - или не немного - повернут на Тэл. К моему счастью, причем счастью, граничащему с эйфорией, Тэл согласилась встречаться со мной.
Мне казалось, что жизнь наладилась, что большего я желать не могу. Через пару месяцев, когда нам стукнуло уже по 18, мы поженились, и Тэл окончательно переехала ко мне. Я, наверное, был непроходимым идиотом, когда думал, что все в этой жизни просто, и что любовь - это главное, что нужно девушке. Возможно, перед свадьбой, в букетно-конфетный период, ей все нравилось и все было здорово. Но когда началась серьезная совместная жизнь, мы столкнулись с тем, что называется "бытовуха". Ко всему прочему денег катастрофически не хватало. Ну, что мы могли заработать нашими танцами в труппе? Какой-то месячный оклад, конечно, был, но он тратился очень быстро. Тэл все чаще была недовольна, хотя я, как заведенный, старался устраивать нам небольшие праздники, какие-то приятные сюрпризы. Увы, ей нужно было больше, чем я мог ей на тот момент дать. У меня началась серьезная депрессия. Я был в отчаянии, а ее фразы, типа: "Я согласилась быть с тобой потому, что ты подавал большие надежды, как танцор", "Я устала от такой жизни!", "Неужели ты не можешь ничего сделать?!", просто сводили меня с ума.
Во время одного из ее приступов ярости, когда она в очередной раз выговаривала мне, что я ничео не могу сделать в этой жизни, я не выдержал и ушел. Я не появлялся дома неделю. Знаете, сработал эффект "пружины". Можно очень долго давить на пружину, сжимать ее, а потом она доходит до такого состояния, когда со всей силой выстреливает. Со мной произошло то же самое. Мне надо было не видеть Тэл хоть некоторое время, подумать о том, что будет дальше. Единственное, к чему я пришел - это осознание того, что я не могу жить без этой девушки. Меня ломало физически, мне не хватало ее. Будто бы у меня вырвали часть души, будто бы я потерял часть себя. Через неделю я вернулся домой. Тэл была рада видеть меня, что меня несказанно удивило. А еще она сказала, что у нас будет ребенок.
В тот момент я даже не знал, радоваться мне или нет. Я был в состоянии какого-то странного опьянения. Не знаю, счастьем ли, ужасом ли, но соображал я в тот момент плохо. Наверное поэтому я наделал столько ошибок. В общем, понимая, что Тэл сейчас не сможет работать, что нас станет трое - об аборте речь даже не велась, - я обратился к нашему тренеру, взял на себя тренировку двух групп, а по ночам устроился танцевать в бардель. В таком ритме я жил полтора года. Отношеия с Тэл наладились, она стала спокойней, умиротворенней.
У нас родилась дочка. Наверное, в тот момент мне было тяжело оценить радость отцовства, потому что мне исполнилось всего 20 лет, я сам был еще ребенком...
Когда малышке было несколько месяцев Тэл решила вернуться в труппу, ей совершенно не нравилось сидеть дома в этих вечных детскх распашенках, пеленках и памперсах. Я даже не знаю, любила ли она кого-то, кроме себя, по-настоящему. Мы с ней стали ругаться из-за графика, из-за нагрузок, из-за каких-то бытовых мелочей. Я не мог понять, почему она не хотела проводить время дома с нашей малышкой, которую, мне казалось сперва, она так любила. Даже пресловутый денежный вопрос уже не был таким острым - я вполне мог содержать семью. Скромно, конечно, без шика, но мог. А что по-настоящему хотела Тэл, я не понял и, увы, никогда не пойму. Строить догадки бессмысленно, пытаться залезть в душу чужого человека - нет ничего более неблагодарного.
Итак, Тэл решила выйти на работу, что она, собственно, и сделала. С одной стороны, я радовался тому, что она снова при деле, что она увлечена танцами, что может делать то, что она любит больше всего в жизни. Но, с другой стороны, я не понимал, как она может забывать про то, что у нас с ней есть маленькая дочка, которой нужна мать. Естественно, я все свободное время старался проводить дома, старался переделать график, чтобы малышку не приходилось отдавать либо нашей соседки на пару часов, либо нашим друзьям. Это был наш с ней ребенок. И я, несмотря на то, что люблю ее до сих пор, никогда не мог ей простить того, что она так пренебрегала ролью матери.
Как-то раз мы с Тэл очень сильно разругались. На меня вне смены свалилась тренировка с новой группой. Я узнал об этом непосредственно перед занятием, и отменить что-то было уже просто невозможно. Естественно, я позвонил Тэл и попросил ее остаться дома с нашей крохой. Казалось бы, что в этом такого? Но Тэл отказалась, отдала малышку соседке и пришла на тренировку. Я был в ярости.
После этого я не разговаривал с Тэл несколько дней, а малышка стала все чаще проводть время со мной. Я купил специальную переноску-кенгуру и стал брать с собой дочку на работу. Я физически не мог ее оставить дома, даже с людьми, которых я знал. Я безумно боялся, что с ней может что-то произойти. Друзья наши даже шутили, что малышка сперва научится танцевать, а не ходить.
Наверное, мне очень повезло, что мой ребенок такой спокойный. Она почти никогда не плакала, а если и плакала, то не просто так, не ради самого, так сказать, процесса. В общем, мне невероятно повезло, что моя малышка была совершенно не капризной. Все в руппе постепенно привыкли к ней, старались то ей какую-то игрушку подарить, то что-нибудь нужное мне передать. Конечно, мне это все нравилось, мне была приятна забота о моем ребенке со стороны других людей... А вот Тэл, наоборот, стала отдаляться от нас с малышкой. Я не знаю, почему так произошло. Мне до сих пор больно понимать ненужность нас в жизни Тэл. Мне казалось, что я делал все возможное для семьи, для того, чтобы сплотить ее, но, значит, я плохо старался.
Тэл не стало очень быстро. Она сгорела за несколько месяцев. Возможно именно потому, что она знала, чем больна, она решила отдалиться от нас с малышкой, чтобы ее уход не застал меня в расплох, чтобы я мог сам справляться с ребенком. Я до сих пор не знаю, почему в последние несколько месяцев жизни Тэл так поменялась...
Сейчас уже год, как ее нет с нами. Мне очень тяжело жить без Тэл. Иногда мне даже не хочется жить без нее, но я прекрасно понимаю, что у меня есть малышка, которой я нужен. Может быть, вся жизнь Тэл, ее согласие быть моей женой, быть матерью нашей дочки - это именно желание оставить о себе память, дать жизнь не только ребенку, но и заставить меня дышать и просыпаться, потому что мне нельзя сдаваться, потому что я не могу оставить нашу девочку. Я не знаю... Я просто живу, живу для того, чтобы видеть, как подрастает малышка, чтобы отдавать часть себя другим людям на тренировках, видеть развитие. Разве это не счастье?..
-
-
26.09.2011 в 23:16-
-
27.09.2011 в 12:00